Колин Ферт оценил российский фильм "Левиафан" Андрея Звягинцева!
"Это замечательное произведение искусства": Колин Ферт о фильме "Левиафан"
"Левиафан" продолжает покорять мировой киноолимп. Недавно Колин Ферт признался в интервью РИА Новости, что уже оценил российскую ленту.
Я смотрел "Левиафан"... Я знаю, что он неоднозначно воспринимается в вашей стране. И я знаю, что он вызывает много противоречий... Я думаю, это замечательное произведение искусства,
- поделился британский актер.
Кроме того, Ферт назвал картину Андрея Звягинцева мастерской работой и отметил игру отечественных актеров.
Это один из лучших фильмов, которые я видел за последние 10 лет,
- резюмировал он.
Отметим, что в российский прокат "Левиафан" вышел 5 февраля. В первый день лента собрала около 7 миллионов рублей.
Работа Зягинцева уже была высоко отмечена на многих мировых кинофестивалях: фильм стал лауреатом Каннского фестиваля и премии "Золотой глобус". Также лента попала в список номинантов на "Оскар" в категории "Лучший фильм на иностранном языке".
Своеобразный фотосет с Джошем Горовицем)) У него такая фишка, после каждого интервью со звездой делать такие вот забавные фотосессии Happy/Sad/Confused, на этот раз жертвой стал Колин
Отправлено: 11.02.15 19:00. Заголовок: Сегодня НТВ порадова..
Сегодня НТВ порадовало телемостом с Лондоном и интервью с Колином! Правда, оно короткое и вопросы не ахти, но как только дадут передачу в эфир, ссылку кину.
Отправлено: 06.03.15 23:17. Заголовок: Несколько интервью. ..
Несколько интервью. Размещу здесь и на ветке Kingsman. Что не успею, позже...
Российская версия мужского журнала GQ:
Как Колин Ферт стал секретным агентом Kingsman click here
Амплуа английского романтика Колин Ферт сменил на роль секретного агента. В «Kingsman: Секретной службе» его английские качества пришлись кстати. Британец по службе, в жизни он редко улыбается. Но Заира Озова все равно решила вытянуть из Колина улыбку и добилась ее. Ведь без чувства юмора на службе Ее Величества долго не протянешь.
Колин Ферт стоит в дверном проеме, теребя свой хипстерский шарфик, и любезно приглашает меня пройти в номер и присесть. Суровое лондонское солнце заглядывает в окно и светит актеру в спину, и при таком освещении 54-летняя кинозвезда выглядит примерно вдвое моложе своих лет. Он обходителен, любезен и смертельно серьезен. Миссия «вытянуть улыбку из Колина Ферта и умереть» в опасности.
Оскаровский лауреат сыграл главную роль в новом фильме Мэтью Вона — шпионском боевике «Kingsman: Секретная служба» — и предстал в совершенно непривычном для себя образе. То есть Колин в этом фильме по-прежнему являет собой образец хрестоматийного британского джентльмена: шьет костюмы на Сэвил-роу, ходит с зонтом-тростью и пьет чай со сконами. Только вот за зеркалом в ателье расположена комната с гранатометами, в очки в роговой оправе встроена камера, а зонт служит орудием убийства. Ферт сыграл одного из членов секретной шпионской организации, рекрутировавшего в помощники себе малолетнего ершистого гопника, и сделал это, как и положено иконе стиля, с изяществом.
О БРИТАНСКИХ ШПИОНАХ И ДЖЕНТЛЬМЕНАХ
В первую очередь хочу поинтересоваться у Колина, почему британские шпионы лучше американских. Чем их там в MI6 и «Кингсмене» кормят? «В основном обещаниями», — шутит Колин с каменным лицом, на котором по-прежнему нет ни тени знаменитой -улыбки.
«А вообще я бы не сказал, что прямо лучше... Куда уж лучше Джейсона Борна, например?» — говорит актер, также упоминая Джека Бауэра и «всяких агентов» из сериала «Родина». При этом Ферт убежден, что вокруг архетипичного британского джентльмена существует некий ореол таинственности: «Самые важные герои поствикторианской английской литературы — либо детективы, либо шпионы. Возьмите хотя бы безупречно одетого сноба-декадента Шерлока Холмса или, например, не столь затертого до дыр, но внезапно пришедшего мне на ум героя из романа Г. К. Честертона «Человек, который был Четвергом» — Гэбриела Сайма, агента Скотленд-Ярда, внедренного в группу анархистов. Вот все они прятали свои убийственные навыки под угрожающей личиной вежливой элегантности, которая легко поддается романтизации. Такие люди могли управлять империями и завоевывать колонии, мирно попивая чай и обязательно при этом по-аристократически оттопыривая мизинец. Британский шпион эксплуатирует острый ум, а не откровенную мачистскую удаль, почитаемую во многих других странах. Собирательный образ этого самого шпиона используется и в реалистичной прозе Джона ле Карре, и в сказочных историях про Джеймса Бонда. Последний, правда, слишком много бухает и довольно резво машет кулаками, но в целом в нем узнается все тот же элегантный английский джентльмен, который все держит под контролем».
При этом Колин, на протяжении всей своей карьеры оставаясь официальным экспортером этого самого образа «элегантного английского джентльмена», считает, что сам виноват. «Я не выбирал эту роль экспортера. Я скорее с удовольствием импортировал бы взамен что-нибудь важное. Все цепляются за эту мифологию о человеке в костюме, и я зачем-то эту идею всячески подпитываю и чуть ли не пестую. Мне ужасно стыдно, но этот маховик уже не остановить».
Колин признался, что образ этот всегда строился исключительно на стереотипах и не имеет отношения к тому, как в действительности сами британцы себя воспринимают. «В моем детстве в 1970-х никто не хотел поскорее вырасти и стать членом правительства. Зато все хотели стать Китом Ричардсом или Сидом Вишесом, — признается актер. — При этом никто в здравом уме не назовет Сида Вишеса образцовым английским джентльменом, не так ли? Англичане — ядреная смесь из разных европейских народов, как то: немцы, голландцы, датчане, итальянцы, французы. Если взглянуть на картины времен Байрона, на них можно увидеть мужчин, сидящих в позе победителя и обнимающих охотничье ружье, и их дородных женщин в платьях с глубоким вырезом. Эти люди елизаветинской эпохи совсем не похожи на то, какими мы привыкли видеть англичан. Нация развивается и заново открывает себя с завидной регулярностью, и с каждым новым этапом всемирное представление о ней обрастает все новыми стереотипами. Что вполне логично».
Так какая она, современная Британия глазами Колина Ферта? В фильме пока-за-н- контраст двух миров, в одинаковой степени идеально характеризующих стра-ну на данный момент. Есть этот мир послеобеденного чаепития, черных- кебов и сшитых на заказ костюмов. А есть и другая вселенная, где обитает герой молодого Тэрона Эджертона: вселенная занюханных муниципальных многоэтажек, обшарпанных пабов с тюлевыми занавесками и спортивных костюмов с растянутыми коленками. «И нельзя сказать, что последний мир как-то недостаточно представлен в британской литературе, кино или музыке, — соглашается Ферт. — Однако попробуйте спросить любого иностранца, какой образ представляет для них квинтэссенцию пресловутой английскости, и они скажут: мужчина средних лет в деловом костюме и с котелком на голове. Только вот попробуйте прогуляться по улицам, и вы там не встретите никого в таком виде, если только на дворе не Хеллоуин. А встретите много молодых людей, одетых так, как герой Тэрона в фильме».
О ДРАКАХ, В КОТОРЫХ НЕ МНЕТСЯ КОСТЮМ
В «Кингсмене» Ферт выходит далеко за рамки своей «зоны комфорта». Во-первых, он впервые участвует в экранизации комикса — в данном случае первоисточником послужил комикс Марка Миллара, автора «Пипца», снова выступившего совместно с Мэтью Воном. Во-вторых, Ферту пришлось драться на экране, а он никогда ничего подобного не делал. «Я, конечно, занимался всякими упражнениями в последние годы с энтузиазмом уставшего обывателя среднего возраста — исключительно с оздоровительными целями. А тут из меня решили сделать настоящего атлета, и я просто очумел от всего этого. Меня тренировала команда Джеки Чана, состоящая из десяти человек — сплошь чемпионов мира по тайскому боксу, тейквондо и гимнастике. Сеансы мучений проходили по три часа в день шесть месяцев подряд. У нас были очень четкие инструкции и предельно ясные цели, но все равно я был к этому не готов ни морально, ни физически. В ходе подготовки я часто делал то, чего мне в нормальной жизни не приходилось делать никогда: всякие хитровыделанные приседания, воздушный бокс, бесчеловечные упражнения на укрепление мышц голеностопа. Я это все поначалу люто ненавидел, а особенно когда в какой-то момент неудачно присел, потянул мышцу. Говорю — не буду продолжать, и все тут. Пришлось перечитать контракт и вернуться в спортзал. А потом ничего, привык и даже в какой-то момент начал получать от этого всего мазохистское удовольствие. Видимо потому, что под конец у меня начало лучше -получаться». Теперь Ферту прямая дорога в экшен--кино: может, даже пришло время потеснить Лиама Нисона? «Я бы очень хотел внезапно стать звездой боевиков, но мне каждый раз придется играть героев в строгом костюме и с английским акцентом, — на лице Колина впервые за все это время появился намек на ухмылку. — Нисон ведь не только отличный экшен-герой, но еще и очень тонкий характерный актер. Его пример невероятно заразителен, и нет абсолютно ничего постыдного в том, в каком направлении в последнее время движется его карьера. Если меня позовут на роль в очередной «Заложнице», я побегу стремглав».
Так и запишем: Колин Ферт готов экспериментировать с жанрами. Это видно и по «Кингсмену», основанному на комиксе, как это водится у Миллара, смешном и нелепом. Трудно было воспринимать все это всерьез? «Мне кажется, даже если ты играешь в фарсе и пантомиме, обязательно найдется повод воспринимать все всерьез. Комедия получается особенно смешной, если при этом актеры сохраняют непроницаемое лицо. Я далек от комикс-культуры, хотя, когда Мэтью предложил мне роль, сценарий еще не был дописан, поэтому он вручил мне оригинальный комикс. Мне очень понравилось. Так что я теперь планирую наверстать упущенное и прочесть все классические графические романы. Ну а почему нет? Если история в какой угодно форме рассказана хорошо, даже у такого невыносимого сноба, как я, нет причин не оценить ее -по -достоинству».
О ТОЛСТОМ, ДОСТОЕВСКОМ И ГОГОЛЕ
«Невыносимый сноб» Ферт — классический книжный червь. Он охотно признает литературу главной страстью в своей жизни и читает все подряд в свободное от работы время. Прямо сейчас он очень кстати снимается в фильме «Гений» — байопике о Максвелле Перкинсе, легендарном американском издателе, в свое время курировавшем Хемингуэя, Фицджеральда, Томаса Вулфа и других. Задавать Ферту вопрос о любимых книгах было плохой идеей: актер распаляется не на шутку и долго рассказывает о том, как рьяно любит американскую литературу. Впрочем, он также признает, что интерес к чтению в нем пробудил все же англичанин Д. Г. Лоуренс. «Английскую литературу я долго отказывался воспринимать, потому что она мне напоминала о школе, — признается Ферт не без грусти. — А когда в тебя в нежном возрасте искусство пихают насильно, его трудно воспринимать иначе, чем в штыки. Я тогда любил французов, Камю и Сартра, а потом в мою жизнь пришли русские. Ох уж эти русские! Я взахлеб читал Толстого, Достоевского и Гоголя, прочел все существующие в мире биографии Горького. Хотя, честно сказать, «Войну и мир» я впервые осилил только в этом году. Уж очень она огромная, никак не мог собраться с духом, но вот теперь мне представился отличный шанс: мой герой в «Гении» — фанат этого романа, и он постоянно держит его при себе на прикроватной тумбочке и перечитывает на ночь. И вот я решил, что это идеальный повод взять себя в руки и окучить уже это неподъемное произведение. Получил колоссальное удовольствие, между прочим».
Раз такое дело, пусть Колин расскажет, какие из своих любимых книг он хотел бы увидеть экрани-зированными. «А никакие, потому что по-настоящему важные книги очень трудно экранизировать, — качает головой кинозвезда, по-прежнему теребя свой шарфик и стоически не улыбаясь. — Самая- лучшая проза — это та, которая теряется, когда пытаешься ее конвертировать в другой вид искусства. Поэтому такой популярностью сейчас пользуются в большинстве своем никчемные романы young adult — они дают кинематографистам сюжет, каркас, на который те потом с удовольствием наращивают мясо».
В попытках разобраться, откуда у человека берется тяга к прекрасному, мы заговорили о путешествиях. Ферт почти все свое детство провел, кочуя из одной части света в другую, и убежден, что «поездки по миру с широко открытыми глазами» способны сформировать личность. «Мой отец родился в Индии, мать родилась в Индии и выросла в Америке, сестра родилась в Нигерии... Это все не проходит бесследно, — признается актер. — Тем более что мои родители всегда были людьми общительными, социализировались в любой стране, звали в гости местных жителей, заводили друзей, поэтому мое детство прошло в окружении людей из Индии, Нигерии, Америки и многих других стран. Ко всему прочему, я еще и женат на итальянке. Так что, несмотря на всю эту мою «типичную английскость», мой мир однозначно не заканчивается — а вернее, как раз начинается — за пределами государственной границы Великобритании».
В комнату заходит представитель студии и говорит, что у нас осталось время только на один вопрос. «Жаль, — оворит Колин, и видно, что он не издевается. — Мы еще не всех русских писателей обсудили». Среди актеров вообще мало кому нравится давать интервью, и уж тем более обсуждать русских писателей. Какие еще Колин, сын богослова и историка, видит плюсы и минусы в актерской профессии? Он ненадолго задумывается: «Знаете, если вы находите какое-то занятие по душе и добиваетесь хороших результатов, вы начинаете испытывать ни с чем не сравнимое чувство абсолютного счастья. Еще мне нравится, что актерство — коллективный труд, причем результат достигается путем взаимодействия не только с другими актерами, но и теми, кто выставляет свет, подгоняет костюмы, прокладывает проводку. Все трудятся на благо одной цели, и вот это я люблю больше всего в актерской профессии. Что меньше всего? Пожалуй, необходимость быть публичной персоной, хотя в этом есть и плюсы, и минусы. Приятно, конечно, общаться с теми, кто ценит твою работу и спешит тебе об этом доложить, а неприятно – с теми, кто пытается на тебе нажиться или вторгнуться в частную жизнь. При этом я не понимаю, зачем им сдалась частная жизнь скучного примерного семьянина средних лет, коротающего свой досуг за чтением Толстого. Тем более что Сида Вишеса из меня не вышло...»
На прощание жму Колину руку и го-ворю между делом, что мне понравил-ся «Кингсмен». «Спасибо, мне тоже», — -отвечает актер. И впервые за все это время его лицо озаряется улыбкой, а на щеках формируются ямочки. Миссия выполнена.
ЗЫ: Кроме этого интервью на страницах журнала прошла акция Неделя Kingsman на GQ.ru, в рамках которой было представлено великое множество материала, так или иначе связанного с фильмом (об актерах, костюмах, самом жанре и т. п.) Подробнее здесь click here.
Колин Ферт: «Мне тяжело вспоминать о мистере Дарси»click here
Знаменитый британский актер, «мистер Дарси всех времен» рассказал «Афише Mail.Ru» о своей новой непривычной роли — крутого секретного агента. А еще признался в любви к русской литературе.
Как вы оказались в столько не характерном для себя фильме («Kingsman: Секретная служба»): была ли это инициатива ваша или Мэттью Вона?
— Это была идея Мэттью. Когда мы в первый раз встретились, готового сценария еще не было — он был в процессе написания, но Мэттью настаивал на личной встрече, чтобы лучше продумать моего персонажа, ну и, конечно, спросить, готов ли я пройти специальную тренировку для роли. Тогда он мне сказал, что хотел бы взять на эту роль актера, от которого никто бы в мире не ожидал такого умопомрачительного экшена. Именно поэтому его предложение меня так заинтриговало. После я взял полистать комикс Марка Миллара, и мне показалось, что это будет то еще приключение.
А чем лично для вас отличались съемки в высокобюджетном экшен-фильме от работы над более скромными картинами?
— Как вы знаете, у меня за плечами нет каких-то очень дорогостоящих фильмов, но по большому счету «Kingsman: Секретная служба» — вовсе не высокобюджетная картина. Наоборот, бюджет был очень даже скромным по сравнению с крупными американскими блокбастерами. «Двадцатый век Фокс» занимался финансированием картины, но большую часть бюджета обеспечил сам Мэттью, что дало ему гораздо больше свободы, чем он, как мне кажется, прекрасно и воспользовался. Так что, несмотря на внушительную сумму, затраченную на производство, фильм можно охарактеризовать как авторский, поскольку главные решения принимал режиссер, а не студийное начальство.
И каково это было, примерить на себя роль крутого секретного агента, ведь, наверное, каждый британский актер мечтает однажды сыграть Джеймса Бонда?
— Да, конечно, это было моей мечтой. Но только в возрасте 8 лет. Весь фильм «Kingsman: Секретная служба» очень трогательно заигрывает со шпионскими лентами 60-х годов. И для меня это оказалось своего рода прямым обращением к восьмилетнему мальчишке внутри, помешанному на шпионах. Поэтому лента Мэттью мне так по-особенному дорога.
Вы впервые сыграли в экранизации комикса. Насколько для вас это новый опыт и связан ли он с чтением комиксов в детстве? По-вашему, похоже ли это на экранизацию романов?
— Если честно, я не знаю, есть ли вообще что-то общее у экранизации комикса и экранизации романа. Всем известно, что перенести серьезную литературу на экран довольно трудно, во многом из-за того, что сама суть произведения прямо выражена в его лингвистическом воплощении. Намного проще экранизировать произведения, где акцент сделан преимущественно на развитие сюжета или на визуальную составляющую. И тут дело, конечно, не только в жанре комикса как таковом, но и в его гипертрофированной реальности, в которой невозможное становится возможным. Ведь настроение, тональность повествования в комиксах оказываются гораздо важнее, чем его формат. Но на самом же деле я в детстве читал мало комиксов. Единственный комикс, про который я могу сказать, что люблю его, — это «Тинтин» от прекрасного Эрже. Мне и сейчас кажется, что это больше произведение искусства, нежели история в картинках. Кстати, то же самое я подумал, когда читал комикс Марка Миллара во время подготовки к съемкам. Так что, похоже, мне пора серьезно задуматься над тем, чтобы читать больше комиксов вместо всяких разных напыщенных романов.
В «Kingsman: Секретной службе» вы очень убедительно изобразили британского джентльмена. А что для вас джентльменство и насколько вы стараетесь придерживаться его правил в жизни?
— В какой-то мере я был воспитан довольно традиционно, и мне кажется, что джентльменство — это вовсе не то, что чаще всего под ним подразумевают люди. Но для фильма «Kingsman: Секретная служба» это весьма важная вещь, и еще важнее оказывается то, как картина иронизирует над его сутью: мой герой говорит о том, что значит быть джентльменом, напыщенно толкует о манерах, а потом буквально съезжает с катушек в экшен-сцене. Такое вот у «Kingsman: Секретной службы» ироничное отношение к джентльменству. Что же до меня, тут все очень просто: джентльменство — это прежде всего вежливость и уважение.
А скажите честно, тяжело ли было преодолеть последствия того, что вы сыграли сразу двух Дарси?
— По правде, мне тяжело об этом вспоминать — просто потому, что я уже совсем плохо об этом помню. Я играл роль Дарси дважды, притом что второй из них был своего рода пародией на первого и это было очень забавно. Но все это происходило — не знаю — 15 лет тому назад, поэтому, боюсь, что-то более существенное я уже просто не в силах вспомнить.
Всем известно, что многие британские актеры очень трепетно относятся к русской классике, а что для вас, как актера и писателя, русская литература?
— Русская литература значит для меня очень многое, и порой мне очень жаль, что я не знаю русского языка. Когда я был подростком, Достоевский был одним из моих самых любимых писателей, и в течение всей жизни я перечитываю «Братьев Карамазовых» и «Преступление и наказание». Чуть позже я открыл для себя «Игрока», который мне показался совершенно невероятным. А «Войну и мир» Толстого я впервые прочитал буквально в прошлом году, во многом из-за того, что я играл известного литературного редактора Максвелла Перкинса. Это был его любимый роман, причем настолько, что он всегда держал книгу на туалетном столике. Читая «Войну и мир», я буквально растворился в мире, созданном Толстым, а вернувшись в наш с вами, прочитал еще залпом «Анну Каренину» и «Крейцерову сонату». После этого Толстой тоже стал одним из моих любимых писателей. Также во время обучения в Драматической школе я принимал участие в постановке пьесы Максима Горького «Враги», и, чтобы лучше понять автора и эпоху, я прочитал еще его автобиографическую трилогию.
Вообще, мне кажется, что русская литература играет довольно-таки значимую роль в жизни англичан, и она существенно повлияла на мировую практику написания романов. Поэтому, несмотря на то что я назвал лишь несколько писателей, мой интерес к русской литературе, конечно, ими не исчерпывается. Со стороны вообще может показаться, что для британцев весьма характерно открывать для себя прелесть литературы с помощью именно русских писателей. О, вспомнил, еще я играл Чацкого в единственной английской постановке «Горе от ума» Грибоедова, которую перевел на английский автор «Заводного апельсина» Энтони Берджесс. Я знаю, что в России это очень популярная пьеса, к несчастью, в Великобритании о ней довольно мало кто слышал.
Немногие зрители знают, что вы активный защитник туземных культур и образа жизни. А какое общество и культура близки по духу вам: родные или далекие и экзотические?
— Моя семья очень много путешествовала: я родился в Англии, но мне было всего несколько недель отроду, когда мы переехали в Нигерию, там же родилась моя сестра, а родители же вообще родились и выросли в Индии. Так что мы действительно много ездили по миру, а не только по Великобритании, как это часто бывает у британцев, даже жили какое-то время в США. И мне кажется, что когда вы так часто меняете место жительства, то одновременно меняете угол зрения на этот мир и понимаете, что нет идеального общества — оно попросту невозможно. Поэтому для меня так важно уважительное отношение к любым альтернативным образам жизни, ведь если бы люди проявляли большую толерантность в этом вопросе, то конфликтов в мире было бы гораздо меньше. И хоть я, конечно, не разделяю утопические взгляды на какое-то одно-единственное общество, я думаю, что туземные культуры могут многому научить нас. И вместо того, чтобы уничтожать их или пытаться поменять их образ жизни на подобие нашего, думаю, мы должны если уж не учиться у них, то по крайней мере позволить им жить той жизнью, которую они предпочитают сами. Ведь это путь и к нашему благополучию тоже.
Отправлено: 07.03.15 01:52. Заголовок: Колин Ферт: «Я не дл..
Колин Ферт: «Я не для того шесть месяцев страдал, чтобы молчать»click here
В городе новый шпион. Джентльмен из высшего общества, старомодный франт, типичный англичанин в лице 54-летнего Колина Ферта.
Мистер Бонд, посторонитесь! В городе новый шпион. Джентльмен из высшего общества, старомодный франт, типичный англичанин в лице 54-летнего Колина Ферта. Он одним движением превращает зонтик и ботинки в смертельное оружие. И в равной пропорции совершает опасные трюки и выдает остроумнейшие реплики. Может, этот образ приглянется поклонницам актера еще больше, чем его романтические герои?
— Колин, помнится, в интервью вы не раз говорили — во всяком случае, так было написано, — что никогда не станете играть в боевиках и подобных экшен-фильмах. Что это вам не интересно. И вдруг секретный элитный супершпион в фильме Мэттью Вона (известный британский режиссер в Голливуде снял одну из серий «Людей Икс». — Прим. ред.) «Kingsman: Секретная служба» — Бонд просто отдыхает! Что, внезапно передумали?
— Ну конечно, я ничего подобного не говорил, хотя нисколько не удивлен, что вы это где-то прочитали. Идея Мэттью строилась именно на том, что я не только последний актер на свете, но вообще последний человек на планете, которого можно вообразить в роли шпиона, владеющего всеми соответствующими приемами. И поскольку никто не мог представить меня в такой роли, Мэттью придумал множество трюков, которые я должен был научиться делать, чтобы посрамить всех скептиков. Кому же не будет приятно преподнести публике такой сюрприз? Вот, собственно, и вся история.
— Неужели и правда трюки все сами делали?
— Да, представьте себе! Процентов на 90. Никто не верит, я знаю. Смотрят с ужасом и разочарованием — мол, какой отъявленный лжец. (Смеется.) Но я не для того шесть месяцев страдал, чтобы молчать. Поэтому настаиваю: да, сам делал. На съемках один из каскадеров, убедившись в моей прыти, — они, разумеется, сначала тоже не слишком верили в мои таланты, — предложил фотографировать каждый мой синяк, выбитый зуб и порез. Целая фотосессия существует в качестве улик.
— Да уж, сложно вас представить в спортзале, на тренажерах, со штангой…
— Это совсем не мое. И первое время мне казалось, что я взялся за невыполнимую задачу. Нет, я не жалел, что согласился, просто думал: «Черт, как меня угораздило в такое ввязаться?» Я совершенно не предрасположен к подобного рода занятиям. И вот как все было. Три часа в день семь дней в неделю в течение шести месяцев мною занималась команда из десяти человек. Каждый из них в своем деле обладал суперспособностями. Золотой медалист Олимпийских игр по гимнастике. Обладатель черного пояса кунг-фу. Известный боксер. Начались все эти муки в моем собственном саду: приседания, кувыркания, выпады так называемые — со всем на свете, начиная с гантелей и заканчивая оружием. Дальше уже все виды боевых искусств и даже хореография. И в конце курса я стал другим человеком. Полностью изменился. И страшно был вдохновлен. Да что там — больше ничем другим и заниматься не хотел. (Смеется.)
— Ну вы должны были в юности заниматься спортом, как английские мальчики из приличных семей…
— Вообще-то я никогда — вопреки заблуждениям некоторых людей — не учился в частных школах. К аристократии не принадлежу. В основном, если учился, в обычных муниципальных заведениях. Так что я был крайне далек от спорта. И мало походил на атлета. Я был ленив, презирал всяческие авторитеты, отрастил длинные волосы, проколол ухо и бренчал на гитаре в сомнительного качества рок-группе. Правда, очень много читал. Но отнюдь не классику. Это был мой ответ родителям, получившим классическое академическое образование. Они преподавали и в Африке, и в Америке, не только в Ан-глии. Поэтому впервые в жизни в 54 года неожиданно погрузиться в подобные активности было весьма увлекательно. Тем более ясно осознавая, что все это я проделываю не из косметических соображений.
— Интересно, а с тех пор в повседневной жизни продолжаете заниматься спортом?
— Да, совершенно верно. Хотя у меня, конечно, больше нет десяти тренеров и каждый день вырывать три часа из жизни я не могу. Но стараюсь как можно чаще встречаться с учителем тай-чи и заниматься. Прекрасно понимаю, что в моем возрасте очень сложно быть в хорошей форме. И очень легко потерять то, что получилось в результате упорного полугодичного труда. К тому же я очень оценил прежде недоступные моему разуму и телу навыки — конечно, я не имею в виду умение драться, вот в этом деле я точно последний человек, который полезет в драку. Но все остальные свои новые умения очень надеюсь еще когда-нибудь применить в работе.
— В общем, вы вооружены и очень опасны!
— Нет, не опасен!
— А мысли претендовать на роль Бонда, когда Дэниел Крэйг уйдет в отставку, у вас не появились?
— Нет, этот поезд ушел. И возраст в этом случае однозначно играет роль. Британская разведка — самое близкое к Бонду, на что я мог рассчитывать.
— Обычно английские шпионы, тот же Бонд, трепетно относятся к королевскому величеству и всему, что связано с монархией. В этом же фильме ничего подобного нет…
— Да, я как-то об этом и не думал. Может, потому, что меня трудно упрекнуть в излишней любви к монархии? Однажды мне довелось присутствовать на встрече принца Чарльза с некоторыми представителями нашего народа. Он безупречно воспитан, вежлив, но заинтересован, как мне показалось, в каждом собеседнике ровно настолько, насколько ему это позволяет личный секретарь.
— В картине вы щеголяете в шикарных костюмах, сшитых на заказ. А сами навещаете портных на знаменитой улице Сэвил-роу в Лондоне, где испокон веку шьют лучшую одежду для английских джентльменов?
— Нет. Лучший момент дня для меня — когда я могу снять костюм и облачиться в джинсы и футболку. Никогда не испытывал интереса к костюмам как таковым, если они не являются одеждой моих героев. Но в этом фильме с удовольствием носил прекрасные вещи, сшитые мастерами. Нам даже позволили немного поснимать в одном магазине, а это святая святых.
— Вы по-прежнему занимаетесь так называемой экологической одеждой?
— Этим занимается моя жена (Колин 17 лет женат на итальянке Ливии Джуджоли, она продюсер, у них двое сыновей — 13-летний Лука и 11-летний Маттео. — Прим. ред.). Я ей с удовольствием помогаю. И это не эко-одежда. Неправильное определение. Смысл в другом: убедить людей, что можно красиво выглядеть в одежде, которая была произведена без человеческих страданий. Вот и все. Никакой революции в мире моды моя замечательная жена не планирует. И ее усилия находят все больше отклика и у дизайнеров, и у знаменитостей.
Мы рассказываем, в каких нечеловеческих условиях люди, дети прежде всего, работают для того, чтобы потом плоды их труда превратились в роскошные гламурные наряды и аксессуары. А когда моя жена появляется в столь же прекрасных платьях, но из тканей, скажем, которые были совершенно иначе произведены, ее пример и то, как она выглядит, работают лучше всякой рекламы. Но вообще я предпочитаю поменьше распространяться о том, чем занимаюсь помимо актерской работы. А то появилось даже новое слово «экогерой». Не хватало еще, чтобы меня так называли.
— Вы 17 лет счастливы в браке…
— И мы с Ливией по-прежнему друг друга очень любим. Как бы ни была прекрасна женщина, которая пытается со мной флиртовать, она не может сравниться с моей женой. Моя жена — самая красивая женщина на свете, и в этом нет никаких сомнений. К тому же она итальянка. Все праздники мы проводим в Италии, и я даже выучил итальянский язык. Чем хоть немного утешил родителей Ливии. Англичанин, актер, на девять лет старше, да еще не говорит на их родном языке — это было бы для них чересчур.
— Сыновья ваши видели фильм «Kingsman: Секретная служба», порадовались за отца?
— Нет, им еще рано смотреть этот фильм. Но зато они вдоволь надо мной посмеялись, когда я в своем собственном саду оказывался побежденным могучими и сильными мужчинами — моими тренерами. В любом случае не сомневаюсь, что в роли шпиона я им понравлюсь больше, нежели в романтических фильмах. В моей семье не упускают случая меня слегка высмеять. Жена, например, по утрам может, увидев мою небритую физиономию, ехидно поприветствовать: «Ну с добрым утром, мистер Дарси». Вы же, наверное, в курсе этого моего «проклятия».
— Неужели до сих пор женщины вам покоя не дают из-за вашего мистера Дарси из сериала «Гордость и предубеждение»?
— Вернее сказать, из-за одной идиотской сцены. Не в состоянии я это понять. Может, надо было бы пересмотреть сериал? Но теперь могу раскрыть страшную тайну. По замыслу режиссера мой герой мистер Дарси, которого я категорически не желал играть, полагая, что в 35 лет изображать из себя юного романтического персонажа по меньшей мере глупо, в той самой сцене с падением в озеро не должен был быть одет вообще. Да-да. Но я сам и канал BBC повели себя как истинные пуритане. Испугались, что такая сцена смутит «семейную аудиторию». Предложили оставить на мне трусы. Но художник по костюмам заявил, что во времена Джейн Остин мужчины нижнее белье в том виде, в каком носят сейчас, не носили. И я должен был напялить на себя нечто вроде панталон моей бабушки.
Следующая идея, кажется, пришла в голову мне: я не стану раздеваться, но и не стану позориться в бабушкиных панталонах, поэтому мою длинную рубашку костюмеры периодически обливали водой, чтобы она подольше оставалась мокрой. Так или иначе, но наш уважаемый сценарист все равно обвинил именно меня в том, что сцена, им прописанная, где я раздеваюсь полностью, была категорически испорчена: «Колин просто не хотел, чтобы все увидели его жировые складки». (Смеется.)
— Действительно, смешно. Особенно если учесть, что потом вы сыграли еще одного мистера Дарси — уже современного, в «Дневнике Бриджет Джонс», и тут все с ума посходили. Но после того, как вы, наконец, получили заслуженный «Оскар» за роль короля в драме «Король говорит!», актеру Колину Ферту стало, наверное, проще жить…
— Два Дарси — два моих проклятия. (Улыбается.) Не знаю. Во всяком случае, до своего «Оскара» я получал гораздо больше удовольствия от самой церемонии и последующих вечеринок. Потому что четыре года назад я принадлежал к большинству — тем, кто проиграл, лузерам. То есть был среди 80 процентов, а не 20. Когда ты в большинстве, меньше ощущаешь всякие неприятные вибрации вроде ненависти и зависти. Наоборот, в воздухе носится сплошная солидарность и сострадание. (Улыбается.) Возможно, я так себя ощущаю из-за того, что в молодости, довольно быстро став вполне успешным актером (в том смысле, что никогда не оставался безработным — это ведь самое важное для нас), испытывал в связи с этим огромное чувство вины.
Тогда я придерживался очень специфических взглядов и делил квартиру с парнем, который делал скульптуры, мебель и раздавал их бесплатно. Большинство моих друзей в ту пору придерживались именно такого образа жизни. Зарабатывать искусством? Ни в коем случае. И поверьте, не я один такой. Многие актеры не любят премьеры, церемонии, вечеринки и интервью именно потому, что испытывают те же чувства, что и я. Я считаю, только глупые люди способны превратиться в так называемых «див» — есть такой термин в мире шоу-бизнеса, и относится он в равной степени и к мужчинам, и к женщинам. Лично мне крупно повезло. Я никогда не был мегазвездой.
— Ходят слухи о том, что собираются снимать третью часть «Дневника Бриджет Джонс» и вы не отказываетесь от участия категорически, как это сделал Хью Грант…
— Возможно. Я не люблю сиквелы, если их выжимают как сок из оригинала. Я и во втором фильме не горел желанием сниматься. А по поводу вероятности появления третьего согласен с Хью Грантом, который заметил, что это «все равно что надевать мокрые плавки». Мне кажется, третий фильм о Бриджет Джонс возможен только при условии, если мы расскажем историю наших героев, поистрепавшихся, побитых жизнью — словом, вошедших в процесс деградации. По-моему, мы уже отчасти готовы. (Улыбается.)
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 13
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
в водолааазочке, как в старые добрые))
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума