olja пишет:
| цитата: |
| И сижу, значица, на лавке, жду... |
|
... и дождалась-таки!
Ибо я таки успела закончить перевод, мелкими перебежками между нарезкой салатов и наведением праздничного марафета. Вот что
крест животворящий фертоприступы коллег (и собственные, "чего уж там скрывать, ха-ха-ха"
) с людЯми делают...
Enjoy! (and feel free to quote, if you will
):
В: Большинство ваших сцен с участием других актеров, включая Джеффри Раша, проходили в мизансценах, близких к театральной постановке. Как вам удавалось поддерживать эту химию между вашими персонажами? Ведь многое в фильме зависело от того, насколько хорошо вы, ребята, играли на пару друг с другом.
К.Ф.: В процессе съемок мы действительно только начали узнавать друг друга как следует. Я имею в виду, я ведь знал Джеффри не очень близко. Мы работали с ним 15 лет назад — ну, почти 15 лет — на съемках «Влюбленного Шекспира». У нас там было совсем немного совместных сцен, но зато потом мы вместе участвовали в его промоушене — всю эту тусовочную часть рекламной кампании. И, знаете, вы так или иначе сближаетесь с кем-то, когда вместе посещаете вечеринки и всякие мероприятия по раскрутке.
Джефф очень забавный. Он невероятно легок в общении, он любит идеи, он любит разговаривать. Он любит находить во всем юмор. Он любит рассматривать вещи под разными углами, находя в них интересные ракурсы. Как и Том Хупер, он никогда не бывает банальным. В его способе мышления нет ничего тривиального, и в результате всегда возникает какой-то неожиданный, восхитительный поворот. Я обнаружил, что он очень стимулирующая и бодрящая компания. Мы много времени проводили вместе, и поскольку Хупер, как я уже говорил, работал каждый день недели и практически до последнего возможного часа, простоев в процессе съемок у нас было не так уж и много.
Иногда мы заканчивали съемочный день в состоянии полнейшего изнеможения, вымотанные практически до предела. Никто, разумеется, не проливает слезы над тяжелой актерской долей, но мы действительно подчас ощущали себя опустошенными до дна. Но мы не расходились по домам — Том, Джеффри и я оставались и говорили, говорили… Мы начинали болтать, пока еще шли снимать с себя костюмы, и продолжали до полуночи — обсуждали завтрашнюю сцену, или просто шутили и смеялись, и так постепенно у нас сложились близкие отношения, которые помогли и в работе. Нам нравилось проводить дни на съемочной площадке. Мы много смеялись между дублями, играли с этим, понимаете.
В.: Одна из самых потрясающих сцен в фильме – та, где вы много ругаетесь. Как Том помог вам подготовиться к этой сцене и каково это было — столько ругаться?
К.Ф.: Я не помню, каково было к этому готовиться, и делали ли мы что-либо конкретное заранее. Но мы действительно очень много работали над этой сценой. Нам пришлось поработать и над тем, как выходить из этой сцены, потому что Том был великолепен во всем, что касалось озвучки, и нам нужно было дать понять, что произошло до этого, чтобы ругательства в этой сцене действительно «сработали», чтобы они были оправданы. Что такого Дэвид сделал моему герою, почему его сдавило до такой степени, что это становится для него единственной возможностью снять напряжение? И как далеко можно в этом зайти? И сколько слов можно произнести? И каких именно слов? И насколько это будет забавно? И как перейти от сидения на диване к этому? И это была только одна из сцен, где нам приходилось немного импровизировать.
В: Вы в курсе, что именно из-за этой сцены фильму присвоили его рейтинг?
К.Ф.: О да.
В.: Вы сказали, что были удивлены такому отклику на эту картину у широкой публики. А возникало ли у вас в какой-то момент съемок ощущение, что вы снимаете выдающийся фильм?
К.Ф.: Вы никогда не можете этого знать. Что наполняло меня оптимизмом, так это тщательность Тома Хупера и его предельная, бескомпромиссная преданность делу. В этом отношении он напоминал мне Тома Форда — знаете, в том смысле, что передо мной был человек, который не желал мириться с посредственным результатом. Не было абсолютно ничего, ни единой мелочи, которая тщательно не доводилась бы им до совершенства. Мне думается, что некоторые люди почти уговаривают себя удовольствоваться имеющимся результатом, и именно в этом случае мы и получаем в итоге посредственность. Они устают, им надоедает, и тогда они говорят — ладно, и так нормально. Но Хупер никогда не останавливался. Вы знаете, Тома вообще ужасно обижает тот факт, что человеческим существам нужно время на сон. Он хотел бы, чтобы мы все могли…
В. Какой Том — Хупер, Форд, или они оба?
К.Ф.: Сейчас я говорю о Хупере — хотя, не знаю, возможно и Том такой же. Мне кажется, Том Хупер хотел бы, чтобы воскресенья вообще не случались, чтобы у нас не было семей, чтобы вообще не существовало ничего за пределами съемочной площадки. Так что, понимаете, такой человек просто не допустил бы, чтобы у него в итоге вышло нечто второразрядное. И еще я смел предполагать, что мы делаем нечто особенное, просто наблюдая за тем, как потрясающе играет Джеффри Раш.
В.: В данный момент, должно быть, какая частица вас говорит себе: «Я не хочу сглазить то, что происходит. Что конкретно я сейчас делаю?» Возможно, нужно нанимать людей, которым уже приходилось выводить актеров, «попавших в струю», на следующий уровень.
К.Ф.: В настоящий момент я не делаю для этого ровным счетом ничего. Ну, то есть, разумеется, я был бы счастлив найти еще одну роль, которую я мог бы поглотить полностью, без остатка. Но в данный момент такой роли я не нахожу. Сейчас я снимаюсь, как мне кажется, в лучшем фильме, который находится в данный момент в производстве — «Шпион, выйди вон» [по книге Джона ле Карре.] Я с огромным удовольствием провожу время на этой съемочной площадке. Ни в чем лучшем я бы сниматься не мог. Это замечательная роль. Это ансамблевый фильм. Да я и не хотел бы сейчас один тянуть на себе весь фильм, честно говоря. На данном этапе мне очень приятно предоставить эту возможность кому-то другому. Этот фильм снимает Томас Альфредсон [больше всего известный по шведскому вампирскому фильму «Впусти меня».] Потрясающе смотреть, как он работает.
В.: Еще один Том?
К.Ф.: Еще один Том.
В: Чувствуете ли вы, ваша карьера вошла в устойчивый успешный ритм — в прошлом году был «Одинокий Мужчина», а теперь «Король говорит!» называют в числе лучших 10 фильмов года?
К.Ф.: Это замечательный момент, но он слишком случаен, чтобы можно было считать его устойчивым ритмом. Если я и дальше буду получать такие же роли, как эта, я хотел бы думать, что этот ритм мог бы стать устойчивым. Но, понимаете, это профессия, которая печально известна своими ловушками, которые она вам подстраивает. У меня были моменты, когда я чувствовал себя, что называется, в самом соку, но тогда я просто не получал сценариев. И, вполне возможно, что были моменты, когда я упускал хорошие подачи. Что-то я путаюсь в метафорах. Но последнее время – это период, когда работа действительно доставляла мне большое удовольствие. Я чувствую, что сейчас я в том возрасте, когда могу играть интересные истории. Видите ли, я не радуюсь процессу физического увядания, но я действительно нахожу интересным играть персонажей, у которых есть прошлое. И я прожил уже достаточно долго, чтобы обрести и своё.
В.: Поскольку вы сами так виртуозно красноречивы, вам, должно быть, непросто было проникнуться трудностями человека, который испытывает огромные сложности с общением, и донести эти сложности до зрителей. Вы нашли ключ, отступив в собственное прошлое и увидев это там?
К.Ф.: Нет, я не собираюсь принимать как должное ваше предположение о моей способности к…
В: Когда я беседовал с вами много лет назад — после выхода фильма о фолклендской войне «Тамблдаун» — вы были очень серьезным молодым человеком и совершенно не казались настолько целеустремленным. В те годы «Вальмон» потерялся в тени более успешных «Опасных связей». А вы тогда не производили впечатления того, кто действительно хотел во всем этом участвовать, в смысле, делать карьеру, добиваться успеха и прочее — и посмотрите, где вы оказались. Это простая удача, что вы достигли всего этого? Как это случилось?
К.Ф.: Это ощущается, как удача. Я не думаю, что это может быть… Понимаете, я ведь должен чем-то заниматься, и я не имею в виду только актерство. Не знаю, мне сложно это анализировать.
В.: Просто сейчас вы делаете выбор, и этот выбор оказывается правильным.
К.Ф.: О, это такая лотерея — неужели вы думаете, что мне всегда не хотелось получать сценарии-шедевры? Понимаете, если вы не можете сыграть в шедевре, тогда вы играете то, что можете, лишь бы оставаться в игре. Я люблю работать, понимаете. Мне нравится совместное творчество. Я люблю рассказывать истории.
В легком развлекательном жанре тоже заключена большая ценность. И участвовать в этом может быть очень радостно и приятно. Иногда я снимался в фильмах, которые сам никогда не пошел бы смотреть. Но, вы знаете, мне думается, какая-то часть меня… какие-то из этих фильмов доставили мне огромное удовольствие. А к каким-то отношение было: «Надеюсь, это позволит мне продержаться в профессии до тех пор, пока я смогу сыграть то, что действительно хотел бы сыграть».
В.: Вот эта скромность и смирение, которые вам присущи. Вам, должно быть, понятен скромный и застенчивый персонаж, потому что вы находите эти качества и в себе?
К.Ф. Это вы просто не видели людей, которые меня окружают. Попробуйте пообщаться с моей женой. И тогда вы поймете мое смирение. Когда она рядом, у вас нет абсолютно никакой возможности задирать нос и чувствовать свою значимость. Я восхищаюсь скромностью и смирением Георга VI. В его случае в этом есть нечто героическое. В моем — не думаю. У меня нет ни малейшего шанса задирать нос в общении с людьми, которых я знаю; уж можете мне поверить, я пытался.
В: Вы семейный человек. Как вы отнесетесь к тому, что ваши дети могут пойти по вашим актерским стопам — они в этом заинтересованы?
К.Ф.: Я думаю, каждый родитель в данном случае скажет одно и то же. Эта профессия ненадежна. Она может больно ранить. В ней силен элемент лотереи. Может быть слишком мучительно, если у вас ничего не получится. Может быть мучительно даже и в том случае, если получится. И выбор этот очень нелегкий. Но, вы знаете, нет, я не буду на них давить. И, разумеется, не буду давить, чтобы они шли в актеры. Я хотел бы проинформировать их обо всех возможных вариантах и исходах. Это практически то же, что в свое время мои родители говорили мне. Но и стоять у них на пути я не буду.
В.: Один ваш сын уже пошел в этом направлении.
К.Ф.: Мой старший сейчас учится в драматической школе, и я стараюсь его всячески поддерживать.
В.: Если бы король Георг VI сейчас был жив, о чем бы вы у него спросили?
К.Ф.: Что вы думаете по поводу моих шансов в наградном сезоне? Я решил здесь немного извратиться.
Оффтоп: P.S. Уф-ф, фсё, товарищи, засим я пошла в баню. По традиции... 
Разумеется, ее нельзя считать доказанной при такой выборке, и на серьезную научность эти результаты и не претендуют — во всяком случае, пока, на данном этапе. Но вообще это еще далеко не самое странное открытие "британских ученых", они иногда такую фигню "открывают", что просто диву даешься, на что уходят деньги британских налогоплательщиков. 
Лучше бы эту свою "научную" лавочку как-то реструктурировали, ей-богу, чем прикрывать British Film Council. 
Высказываться можно и нужно всегда, особенно если что-то вызывает вопросы. Мне просто в этом плане немного проще, потому что я периодически слушаю радио ВВС (в целях поддержания языка на плаву, да и просто интересно), в том числе и программу Тоday на ВВС 4 слушала неоднократно (тем более, что у них сайт очень толковый и прослушивать легко и удобно), так что я уже привыкла к такому формату, "понемногу обо всем", и не считала нужным его отдельно пояснять. Кстати, 
) с людЯми делают... 
Enjoy! (and feel free to quote, if you will 
): 
Голосую за эту цитату! 
И пошла цитировать... 
Спасибо! 
обнаружила приятный подарок в виде небольшой статейки в сегодняшней "Гардиан". Чуть ниже тогда расскажу подробнее. 
) и "больно ранил", и в его интервью тех лет очень чувствовалась своеобразная защитная реакция, из серии "не очень-то и хотелось". Он часто говорил тогда, да и позже, что предпочитает держаться подальше от Голливуда, что никогда не хотел бы жить в Лос-Анджелесе и тусоваться среди звезд, что вся эта шумиха ему чужда и т.д. Скорее всего, он не особо-то и лукавил, но зато теперь, когда он оказался в самом эпицентре "голливудской тусовки", можно было ожидать, что кто-то припомнит ему его тогдашние слова. Вот и припомнили. И он правильно сделал, ИМХО, что отказался это комментировать. В конце концов, он имел полное право так считать тогда, как имеет полное право принимать свой успех сейчас. 
Хоть "мистера Фёрта" при этом нахваливает, и на том спасибо: 
на ступеньках старинной испанской церкви, Колин! Забыл уточнить! 
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума