Как и обещала, помещаю скан статьи журнала "ОК!", автор некий Robert Hayes. Вышло не очень разборчиво. Поэтому я позволила себе текст перепечатать и поместить ниже.

ТОМ ФОРД И КОЛИН ФЕРТ
«Мы были близки по-настоящему»
Фильм «Одиночка» (A Single Man), режиссерский дебют дизайнера Тома Форда, произвел фурор на Венецианском кинофестивале, а Колину Ферту, исполнившему роль профессора-гея, уже пророчат победу на «Оскаре». В интервью ОК! главные герои поговорили о любви и сексуальности
Своим режиссерским дебютом Том Форд доказал, что талантливый человек талантлив во всем. Ханжеские настроения, витавшие вокруг фильма об однополой любви, который один гей снял по книге, написанной другим геем, не помешали картине собрать массу положительных отзывов среди критиков и зрителей. Возможно, все дело в фигуре самого Форда, который никогда не скрывал своей ориентации и в то же время не акцентировал на ней внимание прессы. А может, на реакцию аудитории повлиял звездный актерский состав в лице Колина Ферта и Джулианны Мур и слово «драма» на афишах. Режиссер настаивает, что это фильм о любви, а то, что она однополая, - это не больше чем поворот сюжета.
Том, признайтесь честно, после ухода из Gucci вам просто некуда девать энергию.
Том Форд: Уверяю вас, это не так. Просто кино всегда было моей страстью, я хотел стать частью этой индустрии. Когда несколько лет назад я ушел из Gucci, у меня появилась уйма свободного времени. Я понял, что самое время начинать другой проект.
Что общего между модой и кино?
Т.: Больше чем вы можете себе представить. Чтобы стать успешным дизайнером, нужно обладать особым видением, присущим тебе одному. У режиссера та же задача. Разумеется, я не обольщаюсь: сняв одну картину, я не превращусь автоматически в опытного режиссера. Меньше всего на свете я хочу, чтобы этот фильм воспринимали как пиар, прихоть или что-то в этом роде. Я готовился, правда. (Улыбается.) Прошло какое-то время, прежде чем я решил заняться этим проектом.
Волнительно было?
Т.: Не хочу показаться заносчивым, но я почти не волновался. Я пришел в кино, в общем-то, подготовленным человеком. Мода ведь более комплексное явление, чем думает большинство. В моде тот же принцип, что и в кино: у мастера должно выработаться свое мнение. К тому же человек, работающий в индустрии моды, понимает силу картинки, знает, как выстраивать кадр, чтобы он произвел максимально мощное впечатление. Нет, иногда я, конечно, вздрагивал от мысли «А вдруг я делаю что-то не так?», но не давал сомнениям себя изводить. Я был не один, и, если бы что-то пошло не так, как надо, мне бы об этом доложили. (Смеется.) У меня ведь была потрясающая команда. Когда ты работаешь с талантливыми людьми, груз ответственности становится легче. Я просто направлял камеру на Колина – и сомнения таяли.
Почему на главную роль вы выбрали именно Ферта?
Т.: Я считаю его невероятно талантливым и выразительным актером. Каждый раз, когда я смотрел его работы, мне хотелось с ним поработать. А однажды, на премьере Mamma Mia!, мне довелось пообщаться с ним, и я тогда подумал: «В роли Джорджа я вижу только его». У Колина особая сексуальность - утонченная, аристократичная. На самом деле в киноиндустрии не так много актеров, которые могли бы сыграть характерную роль гея именно в таком возрасте, и притом англичанина. Мне принципиально был нужен английский актер. Как только Ферт закончил съемки в другом проекте, я написал ему письмо. Он перезвонил мне, и я в тот же вечер вылетел в Лондон. Мы поужинали, я передал ему сценарий, и мы пожали друг другу руки. В этот же день я сел в самолет и вернулся в Штаты. Через несколько недель мы начали снимать.
Колин, прочитав сценарий, вы сомневались, стоит ли браться за роль?
Колин Ферт: Ни минуты. В компетентности Тома тоже сомнений не было. Есть миллион способов стать хорошим режиссером, и диплом режиссерского факультета – не единственный. До встречи с Томом я не мог понять сюжет до конца, оставались белые пятна. Но при личной встрече многое прояснилось. Один-два дня на площадке мы были по-настоящему близки. Абсолютная гармония, мы как будто играли в пинг-понг. Ни о каком противостоянии речи не было.
Т.: Просто Колин очень смелый. (Смеется.) Он не боится исследовать другие миры.
Вы снимали в фильме моделей. Колин, как вы себя ощущали на их фоне?
К.: Том, что ты думаешь?
Т.: Ну, не знаю. По-моему, Колин в обнаженном виде невероятно хорош. И потом, я снял в фильме всего одну модель – с ним я проработал в Gucci три года. У этого парня такая невинная красота – в него не хочется влюбляться, жить с ним, заниматься сексом. На него достаточно просто смотреть.
Судя по костюмам, в фильме царят 50-е…
Т.: Вообще-то, 60-е. Как дизайнер вам говорю. Внешний вид героев определялся их характерами и обстоятельствами жизни. Например, героиня Джулианны Мур курит розовые сигареты, потому что много времени проводит на юге Франции, где они одно время были популярны. Каждая деталь одежды, причесок – это отражение внутреннего состояния героев.
Костюмы в кино – дизайнерские? Они дорого вам обошлись?
Т.: Я не пытался реализоваться в кино как дизайнер. Этот фильм не про моду. И потом, я может, вас расстрою, но у фильма крошечный бюджет, мы снимали его ровно 21 день, и дефиле в кадре в наши планы не входило.
Люди, посмотревшие ваш фильм, говорят, что это картина о любви, а не о гомосексуализме.
Т.: Я рад, если сумел передать это ощущение. Я именно такую цель и ставил –показать драму в жизни человека, а не гея. Разумеется, на характере главного героя отразилась его ориентация, но трагедия, произошедшая в его жизни, могла коснуться кого угодно. Просто замените слово «любовник» на «жена». (По сюжету профессор-гей переживает смерть своего партнера. – Прим. ОК!.)
Ну, на интерес зрителя эта деталь сюжета точно повлияла…
Т.: Может, я чего-то не понимаю. Я живу с одним человеком уже 23 года. (Партнер Форда – журналист Ричард Баркли, в прошлом главный редактор Vogue Hommes. – Прим. ОК!.) И не думаю, что мы какие-то особенные. Нет, такие же, как все. Но с другой стороны, если бы мне нужно было охарактеризовать себя одним словом, я бы ответил: «Гей».
Сцена, в которой Джордж по телефону узнает о смерти партнера, - одна из самых тяжелых. Как вы ее снимали?
К.: Скажу честно: не помню. Помню только, что это была ночь избрания Барака Обамы. Остальное вылетело из памяти.
Т.: Мы отснялись очень быстро. Колин был настолько погружен в роль, что мне оставалось только внимательно следить за кадром и не выключать камеру.
К.: Я тогда понял, что мы с Томом сработаемся. Он дает актеру свободу самовыражения. Хороший режиссер никогда – ну, почти никогда – не говорит: делай так, а так не делай, говори больше, двигайся меньше…
Вы что-то открыли для себя в процессе съемок?
Т.: Я понял, что не смог бы сделать этого десять лет назад. Понял, что имею за плечами солидный опыт.
Вы думали о том, принесет ли картина прибыль?
Нет, коммерческая составляющая не занимала меня вообще. Для меня этот проект был прежде всего одной большой эмоцией, переживанием. Может, я идеалист, но мне кажется, если я буду гордиться своим творением, его захотят увидеть другие.
О других кинопроектах уже думаете?
Т.: Какие-то задумки есть, но я бы не хотел ставить кинопроизводство на поток. Хочу снимать о том, что для меня действительно важно. А на это требуется время. Думаю, что буду снимать кино раз в два-три года.
В фильме есть момент, когда герои говорят о своем любимом цвете. У вас есть такой?
Т.: Там немного по-другому акценты расставлены. Вся новелла – это внутренний монолог героя на протяжении одного дня, в самом начале он узнает о смерти близкого человека. С помощью цвета в кадре я пытался объяснить состояние Джоржда. Например, когда я подавлен, все вокруг становится … плоским. И цвета тоже – они как будто размыты, нет четких линий и яркости.
К.: У меня нет любимого цвета. Когда тебе хорошо, тебя радуют все цвета радуги.
Вы уже читали рецензии на фильм?
К.: Я их вообще стараюсь не читать. Это непринципиальная позиция, я просто очень впечатлительный. Понимаете, человек так устроен, что плохое он запоминает лучше, чем хорошее. И даже если 99 рецензий из 100 будут отличными, одна негативная не даст спокойно заснуть. Однажды после премьеры в лондонском театре я перечитал рецензии на свой спектакль во всех утренних газетах: 60 процентов были положительными, 40 процентов ругали меня обидными словами. Так вот, когда я поделился переживаниями с режиссером постановки, он спросил: а что напечатал Observer? И я не мог вспомнить ни имени критика, ни что именно там было написано… В чем же тогда смысл, если критика превращается в безликий негатив, который ты даже не в состоянии идентифицировать?
Вы пересматриваете фильмы со своим участием?
К.: Нет, я это ненавижу. Дело не в стеснительности. Просто мне это не нужно. На площадке я всегда выкладываюсь полностью и делаю все, что от меня зависит, поэтому работа над ошибками, даже если они есть, бессмысленна. Вы же не можете пересмотреть свою работу в театральной постановке? Вот и к кино я отношусь так же.
Вы производите впечатление невозмутимого человека. В роли гомосексуалиста снялись, даже спеть не побоялись для Mamma Mia!
К.: Песни меня как раз не пугали. Хотя вы, сидя в кинотеатре, наверняка испугались, да? (Смеется.) Я тут даже на 40-летии жены спел.
Не думали пластинку выпустить?
К.: Может, и выпущу.
Вам понравилась Венеция?
К.: Я тут регулярно бываю. У меня жена итальянка, поэтому все семейные праздники мы отмечаем в Италии. В основном в Тоскане.
Как вы относитесь к слухам о том, что за роль в "A Single Man" получите "Оскара"?
К.: Как к любым слухам. Я пока вообще не думаю об этом, еще слишком свежи воспоминания о Венецианском кинофестивале. Вы знаете, я вообще за наградами не гонюсь. Конечно, приятно получать одобрение коллег, наряжаться для церемонии, потом за кулисами звонить маме и по-детски хвастаться...(Улыбается.) Но всерьез я об этом не думаю.
Том, вы говорите, что фильм построен на чувственности, а не на сексе…
Т.: Секса там вообще нет.
Но обнаженная натура присутствует.
Т.: Это история о любви. Копайте глубже.